Женская природа. Что в этом выражении не так?

8 минут

96 прочтений

25 августа 2024

Статья публиковалась ранее не моем ДЗЕН канале.

Не стану “тянуть кота за хвост” и сразу отвечу на заданный мной вопрос. Не так с этим выражением, можно сказать, все. Начиная с того, откуда оно пошло и каких целях было сформировано. “Женская природа”, “женское предназначение”, женское место”, фразы о сути которых не размышляя частенько повторяют и сами женщины, а еще и рассуждают, философствуют о том, какая такая “красота и ценность” в данных фразах. Но вся суть, как всегда, вырисовывается в истоках. На кои и попробуем обратить внимание в данной статье.

До прихода средневековья отношение к женщинам было разным, у каких-то племен и народов мало чем обличалось от средневекового, у каких-то, напротив, положение женщины было таким, на которое и современному миру смотреть с завистью стоило бы. Например у кельтов. Но раннее средневековье принесло поставило женщину в положение, из которого до сих пор женщины не выберутся окончательно.

Существует довольно распространённый миф, что вопрос наличия души у женщины обсуждался на Втором Вселенском Соборе (381 год), когда христианские философы от религии пытались определить “женскую природу” и “женское место”. На самом деле это не совсем так. Коль и обсуждался там такой вопрос, то разве в кулуарах, так как в официальные обсуждения он точно не попал. Впрочем, возникли подобные слухи не на пустом месте. Действительно, во времена раннего христианства довольно широко были разлиты представления о том, что “душа досталась только Адаму”, так как в “него Бог вдохнул Дух”, а Ева сотворённая из его ребра – душой не обладала. Стало быть, женщина вообще не человек, а так что-то непонятное, какое-то “ребро на ножках”. Вопрос наличия души у женщины все же попал на обсуждения собора, правда, не Вселенского, а на Поместном Маконском Соборе в 585 году. Но в конечном итоге таки благодетели Святые Отцы таки согласились, что “ребро на ножках” все же человек и все же душа у женщины имеется, а не просто робот какой-то для прислуживания мужчинам (хотя следуя тогдашнему восприятию, наверное, лучше сказать голем, а не робот, слова “робот” тогда еще не знали).

С тем, что женщина все же человек-таки согласились, благоденствовали, так сказать, (по поводу вопроса является ли курица птицей, церковь до сих пор ответа не дала). Но это таки не мешало никоим образом распространяться в обществе той самой “повесточки”, как сейчас говорят, что, мол, душа душой, а все равно: курица не птица, баба не человек. А коль и человек, то какой-то неполноценный человек. Недочеловек. Получеловек. Женщина одним словом. Не даром же даже в английском языке слово man переводится и как мужчина и как человек, а вот женщина, а женщина уже не совсем человек, а человек с какой-то приставкой wo. Ну да ладно с лингвистикой. Во-человеки все же тоже человеки. Однако средневековое общество формировало и складывало “традицию”, согласно которой женщина рассматривалась все же как неполноценный человек. Можно конечно сказать, что в жёсткие века меча и топора, когда вопросы власти и богатства решались более силой физической и наглостью духовной, в чем женщины уступали мужскому полу явно, а стало быть, оказывались на второстепенных ролях. Вот, мол, и пришлось согласно историческим реалиям сидеть где-то там в своих светлицах (ну или темницах) и ждать, пока за тебя все порешают. Но так или иначе уделом женщины стало: мести, плести, ткать, да прибирать, варить, да детям сопли вытирать. Складывалось такое положение не по официальным уставам и законам, складывалось по “само собой разумеется”, “а как иначе?” И все сии баллады и танцы рыцарей вокруг прекрасных дам не более, чем восхищение красивыми игрушками, удел которых благородного рыцаря украшать своим присутствием, ну типа ленточки на шлеме или там перевязи красочной на кирасе, что-то милое, красивое, нежно, хрупкое и по сути бесполезное в “настоящем деле”, а так домашнее украшение. Ну и необходимое дополнение для получения наследников.

Более тысячи лет ничего особо в этом положении не менялось. Но в веке пятнадцатом, когда благородные иной раз баснословно богатые, а иной раз столь же нищие, аки церковные мыши, дворянские роды (в особенности второго вида) стали потихоньку потеснятся “новым сословием”, стали пытаться высовывать нос и женщины из своих коморок и закутков. Говорю образно, это уточнение для читателей, которые начнут “поправлять” меня, что, мол, женщины в средневековье взаперти не сидели, мол, и в поле, аки лошади, пахали, да и дамы знатные тоже чего-то там лапами махали в общественных местах. Несмотря на то, что на цепи женщин не держали в прямом смысле, но в плане общественной значимости положение было не ахти, несмотря на наличие нескольких королев на тронах, и энного количества прогремевших на всю Европу дам сыгравших важные роли в истории. С ростом значения третьего сословия стало расти и значение женщины в обществе, так как деньги считать это вам не мечом махать, а при наличии денег и доступно куда больше, чем крестьянину крутящему коровий хвост.

Однако общество пару веков было более нацелено на толкание плечами в тесных коридорах власти и богатства между закованными в броню (или уже не столь закованными) благородными рыцарями и растущей толпой новых буржуа, мужчин в первую очередь, естественно, что на вольности и поползновения дам пытающихся выбраться из тени мужчин особо внимания не обращали, (ну что, правда, обращать внимание на каких-то женин с их причудами?) Однако такое “растление устоев общества” не могло долго оставаться без внимания реакции. И по сути флагом реакции можно назвать господина Шопенгауэра. Сей примечательный джентльмен, ну или точнее гер, коль уж был немцем, личность действительно изрядно примечательная. Философ, мыслитель… Отъявленный мизантроп, личность прескверная и отвратительная по своей сути, человеконенавистник и женоненавистник в первую очередь, трус, паникер, еще тот параноик вскакивавший по ночам с оружием в руках, потому что ему мерещились воры – просто идеальный кандидат в психушку, ставший воплощением идеала философии для многих и поныне. Особо значимое место в его бреднях заняли размышления на тему этики, морали и “места женщины в обществе”. Воплощение дикой предвзятости и пережёвывание собственных проблем перекладываемых на головы общества в целом, до сих пор воспринимаются как достойные уважения “философские труды”. Достаточным примером “высокого полета мысли” данного философа могут являться его рассуждения на тему того, что он в одном месте порицает эгоизм и самозабвенно доказывает, что суть развития и роста человека в том, чтобы отказаться от удовлетворения собственных желаний и воспринимать мир через сострадание, облагораживая свои порывы сим высоким стремлением. Но в другом мест столь же рьяно доказывает, что сострадания не существует как такового, ибо иллюзорен сам факт сопереживания. Радость иллюзорна, любовь лишь половой инстинкт. Отношение к людям прекрасно передается его цитатой: «Когда люди вступают в тесное общение между собой, то их поведение напоминает дикобразов, пытающихся согреться в холодную зимнюю ночь. Им холодно, они прижимаются друг к другу, но чем сильнее они это делают, тем больнее они колют друг друга своими длинными иглами. Вынужденные из-за боли уколов разойтись, они вновь сближаются из-за холода, и так — все ночи напролёт».

Именно это философствующее моральное чудовище сформулировало ту суть антиженской реакции, которую по си поры притягивают за уши именуя “женским предназначением” и “женской сутью”, “женской природой”. Итак, что же видит в женщине этот “достойный” философ”? Ну, естественно, как же иначе? Место женщины, ее предназначение – это воспроизведение рода, забота о нем и покорность супругу. Какая-либо иная деятельность женщине чужда “по ее природе”. Именно Шопенгауэр утверждает, что женщина своего рода недочеловек, что-то среднее между настоящим человеком (мужчиной) и ребенком. Женщина остается ребёнком по своему разуму и эмоциональному состоянию, даже будучи взрослой, “застряет в детстве”, почему имеет предрасположенность к общению с детьми и легко находит с ними общий язык. Дабы женщина “не впала в детство окончательно”, ее жизнь должна быть скупа на эмоции. Эмоции женщине вредны, тем более вредны ей положительные эмоции. Сами эмоции женщин не делают не более счастливой не более несчастной, и являются чем-то наподобие подражания “настоящим ” эмоциям, своеобразной игрой полуребёнка во взрослые переживания. Истинное место и предназначение женщины – это рождение детей и забота о них, иного женщине не дано, так как по словам “философа” – женский ум отмерян скудно. Сие заключение он делает на основании того, что женщины ранее мужчин достигают половой зрелости, а чем более развито существо, тем больше времени ему нужно на взросление. Красота – это “оружие женщины”, которым наделяет ее природа на краткий срок для поиска мужчины, который будет содержать ее, когда красота ее увянет, считает Шопенгауэр. Так как женщины не способны сопереживать и воспринимать мир подобно мужчинам, все восприятие женщин окружающего мира примитивизировано и не оставляет того следа переживаний, как на мужчинах, женщины меркантильны и их интересует исключительно возможность мужчины добывать деньги, которые может тратить женщина. Однако именно исходя из этой предпосылки, он делает вывод: что все же женским здравомыслием не стоит пренебрегать, как минимум в делах семейных, так как мужчины легко возбуждаемы эмоционально, а женщины смотрят (в силу своей меркантильности и скудности эмоциональной сферы) на мир более трезво. Именно этим “философом” сформулирована мысль, что женщина и мужчина отличны по “своей природе”, и женская “природа” направленна преимущественно на продолжение рода, а в силу отличия умственных способностей (ну вы понимаете в какую сторону) женщине не дано познавать науки, заниматься чем-то более серьезным, чем домашнее хозяйство. Его же слова “жениться – значит уменьшить наполовину свои права и удвоить обязанности”. Именно за его философию, Шопенгауэра можно назвать основоположником современного шовинизма, сексизма и оплотом женоненавистнических по сути рассуждений о “месте женщины”, женском предназначении и “роли женщины в обществе” столь любезных сердцу нынешних как “традиционалистов”, так и сторонникам мизогинии всех мастей.