Несостоятельность теории пассионарности.

10 минут

20 прочтений

5 июля

Статья публиковалась ранее на моем ДЗЕ Н канале

Отрывок из моей книги “Человек (Основа общества)”

Довольно популярной стала высказанная господином Гумилевым, теория пассионарности развития народов. Вкратце опишем в чем ее суть. Согласно этой теории каждый народ проходит определенный цикл своего существования, в чем-то схожий с циклом жизни человека – буйная юность полная сил и идей, стремящаяся к свершениям, зрелость спокойного развития, за которой следует подобный старости упадок и разложение. Впрочем, теория пассионарности применима, с точки зрения господина Гумилева не только к народом, но и к отдельно взятым концепциям, политическим идеям и прочим общественным формациям и явлениям. Но в первую очередь он рассуждает о народах.

Если кратко, то концепция выглядит так: некий народ входит в стадию активного развития. В этот момент среди его представителей много людей готовых на самопожертвование, общее настроение народа направленно на достижение некой высшей цели, какова бы она не была, будь это стремление к завоеваниям или религиозный фанатизм, или нечто иное. Подавляющее большинство вдохновлены новыми идеями и стремятся к их осуществлению. Народ в целом, по причине большого количества фанатиков, готов к свершениям и активно добивается поставленных целей. В этот период идет расширение территорий подконтрольных этому народу и поглощение “устаревших” народов ранее владевших этими землями. Фанатично настроенные, готовые к самопожертвованию во имя великих идей, не жалеющие собственных жизней и готовые активно действовать, такие люди достигают успеха и распространяют свои идеи, свои принципы, расширяют свои территории. Этот пик не может длиться вечно, за ним наступает постепенное остывание масс. Утрата идеологической ценности, упадок фанатичности.

В первую очередь вожди и элита обретают материальные ценности захваченные в завоеваниях или полученные иным способом. Утрачивая фанатизм сами они не могут уже вдохновлять массы и те смотря на вождей тоже начинают “остывать”, место идеологии занимает материальное благополучие в качестве превалирующей ценности. Начиная выше ценить полученную собственность, свое жилье, окружая себя благами и родственными связями, люди меньше хотят рисковать, начинают больше цепляться за личное, и общий дух народа переживает постепенный упадок. Люди готовы защищать то, что у них есть, но не готовы сломя голову бросаться в неизвестности, “высшие цели” становятся некой обыденной причиной для высоких разговоров, но их самоценность уже не столь велика для каждого. Далее, идет погрязание в роскоши одних, материальная зависимость и выживание других, изначальные идеи утрачивают свой смысл, теряют реальную ценность, на первое место выходит ценность собственной жизни. Большинство людей приходя к выводу, что нет ничего ценнее самой жизни, следовательно, ею не стоит рисковать не только ради “высоких целей”, но и ради имущества или чего бы то ни было еще, народ становится слабым, трусливым и эгоистичным, не способным не только расширять свое влияние, но и защитить самого себя. В результате этот народ оказывается завоеван более молодым, более фанатичным и самоотверженным, прекращая свое существование как целостная нация.

Господин Гумилев в своих рассуждениях опирается в качестве примеров доказывающих верность его теории, в том числе на Римскую Империю, ее развитие и ее разрушение “молодыми варварами”. Во главе угла своей идеи он ставит моральную составляющую народа в целом и утверждает, что заложен некий общий механизм, который через упадок моральных качеств ведет к краху любое государство и любую общность. Казалось бы, действительно Рим с его высокими стремлениями достиг многого, самоотверженность римских солдат, стремление к высоким идеалам позволило установить римское господство на больших территориях, что привело к росту материального благосостояния римлян не только патрициев, но и общего положения граждан. Действительно, за ростом благосостояния наступил спад идеологии, империя стала погрязать в коррупции, самоцелью стало обогащение. Можно сказать, что общий духовный упадок как правителей, так и римского обществ в целом, совпал с вторжением варваров и окончательным падением Рима как символа прежнего устройства.

Но если такая последовательность имеет место быть не только в Римской Империи, но может быть прослежена в той или иной степени и в других странах, у других народов, это еще не значит, что ее следует возводить в ранг закономерности. Тем более ставить как безусловный принцип развития любой нации и любого государства. Высочайший моральный дух жителей той же Спарты, на протяжении всего периода ее существования не только не привел к расширению ее границ и созданию государства за пределами ее изначальных территорий, но и не помешал более сильному и уже далеко не “молодому” Риму захватить ее. Вторгшиеся в римские земли варвары были, можно сказать, “молодым” народом. Но говорить о высоком моральном духе варварских племен более чем преувеличение. Германцы, конечно, славились своей бесстрашностью, они, конечно, не были обременены большими личными богатствами, но говорить о высокой морали грабителей имевших основной целью своих походов именно материальное обогащение, а не распространение неких “высоких идей” достаточно проблематично. Да и изначальной причиной их перемещения становилось вовсе не стремление к каким-то идеалам и даже не жажда богатств и завоеваний, а страх за собственные жизни и слабость пред другими варварами вытеснившими их с их привычных мест существования.

Теория строится на наличии некой энергии двигающей этнос и постепенно угасающей, что приводит к снижению количества энергичных людей и постепенному затуханию этноса в целом. Однако слабость или сила отдельно взятого этноса не зависит только от количества энергичных людей. Можно, конечно, расписывать различные стадии угасания энергии, создавать различные концепции и высосанные из пальца закономерности, но все это будет разбиваться об исторически реалии, если их не подгонять под теорию. К примеру, взять период завоевания белыми переселенцами Америки. Индейцы могут быть названы молодыми народами, так как согласно своим традициям и представлениям, согласно принципу духа воина и культивированию доблести тому, что идеалы и духовные традиции ставились выше ценности жизни, тем более выше ценности жизни отдельно взятого человека, несмотря на достаточно высокую воинственность присущую большинству племен, это не помешало государствам, согласно теории пассионарности, находящимся на стадии затухания и постепенного упада, сломать эти “молодые народ” и установить свои правила и порядки. Более того, многие племена так и оставались до прихода белых вечно воюющими между собой, и даже не пытающимися что-то продвинуть или изменить. Те же, которые создали свои империи и несли свой фанатизм на высочайшем уровне тоже оказались не в лучшем положении. Находившиеся на стадии античного уровня развития империи центральной и южной Америки во многом строились на религиозном фанатизме, самопожертвование было на высочайшем уровне доблести и стремления к высоким идеалам. Молодые воины были готовы не только жертвовать своей жизнью в войнах ради захвата пленников с целью принесения их в жертву, но и устраивались ритуальные игры среди знатной молодежи, в которых победители удостаивались высочайшей части быть сами принесенными в жертву. Столкновение империй Америки и европейских колонизаторов еще одно доказательство бессмысленности пассионарной теории. Коренные жители Америки были покорены, несмотря на свой высокий боевой дух и свою воинственность, причем были покорены малочисленными и не так уж технически превосходящими их силами. Речь не идет о временах “Дикого Запада”, если рассматривать времена конкистадоров, то все преимущества были на стороне их противников. Численность несколько сотен против десятков тысяч, чего хватило бы, чтобы, как говорится, голыми руками их порвать, наличие доспехов и огнестрельного оружия не было столь существенным, так как огнестрельное оружие того времени долго заряжалось, не так уж точно било, да и порох мог отсыреть довольно часто во влажном климате тропической Америки. Доспехи конкистадоров, несмотря на большую прочность и большую защиту от стрел и камней, тем не менее делали их и более неповоротливыми в рукопашном бою, а индейцы имели свои доспехи более легкие, но достаточно прочные, чтобы защитить от случайного попадания на большом расстоянии, выстрел в упор не спас бы ни их ни испанцев, как и выстрел из лука с близкого расстояния. То есть технический уровень немногочисленных отрядов конкистадоров и многочисленных индейцев, можно свести примерно к равному положению и даже установить преимущество индейцев. Основным оружием конкистадоров стали не ружья и не доспехи, даже не лошади, которые попервах вызывали религиозный страх перед ними у индейцев, но со временем и к лошадям, и к грохоту ружейного выстрела индейцы привыкли, основным оружием, пожалуй, стала дипломатия и то, что они умудрились направить одни племена на другие. Во многом белые переселенцы и во времена конкистадоров, и во времена “Дикого Запад” воевали против индейцев руками других индейцев.

Но, конечно, следует признать, что описание последовательности зарождение, роста и постепенного угасания соответствует не столько принципу развития народов и государства, тем более не являясь безусловным принципом обязательной тенденции развития любого этноса, тем не менее эта теория хорошо описывает механизм идеологий. Именно идеологий, неважно, политические они или религиозные, или имеют какое-то иное основание. Следует учитывать, что далеко не каждая идеология достегает своего пика развития, и следовательно, проходит все этапы описанные теорией. Многие их них могут просто закончить свое существование на начальной стадии, так и не приведя к пику. Идеологии не всегда становятся глобальными и далеко не всегда могут охватить весь этнос в целом, а тем более отразиться на общемировом уровне, хотя такое тоже происходит. Идеологии могут быть локальными и охватывать лишь небольшую часть этноса по территориальному или иному признаку. Говоря о том, что теория пассионарности описывает возможный механизм развития идеологий, однако следует помнить, что и в этом случае она не является безусловным и обязательным принципом развития. Как в случае с развитием этноса, так и в случае развития идеологии, этот принцип может проявляться как один из возможных вариантов сценария развития.

Основной ошибкой теории пассионарности и является то, что ее пытаются поставить в качестве обязательного варианта развития любого этноса, а сам процесс исторического развития таким образом превращается в бесконечную череду пассионарных волн возникающих, достигающих пика своего развития и угасающих этносов и популяций, которые непрерывно сменяют друг друга, когда одна “молодая” замещает “старую” отжившую свое. Но такое представление далеко от истины и не учитывает общую тенденцию развития общества, не учитывает исторических витков спирали ведущих от более примитивно организованных сообществ к более развитым. Если бы теория пассионарности была абсолютным правилом развития исторического развития, то мы подобно индейцам Северной Америки до сих пор находились бы на уровне разрозненных племен, которые воюют между собой занимая жизненное пространство и охотничьи угодья соседей, чтобы быть вытесненными в свою очередь другим окрепшим племенем.

Упомянутая выше спираль эволюционного развития общества, так же не совсем правомочное определение. Спираль развития предполагает некий общий вектор направленности, который достигается постепенными шагами повторяющегося цикла событий, каждое из которых повторяет приблизительно предыдущее, но на новом более высоком уровне, а общая направленность остается неизменной и существует постоянный рост и возвышение. Это далеко не так. Как уже говорилось, ранее средневековье стало глубоким упадком и значительным шагом назад в развитии цивилизации, на восстановление до существовавшего две тысячи лет назад уровня, цивилизации потребовалось полторы тысячи лет. Считать прогрессом переход от античности к средневековью, может только человек полностью игнорирующий все достижения цивилизации как культурные, так и технологические, так и общественные.