Влияние королей возросло, и монархия становится более значимым и весомым фактором в средневековом обществе. Если изначально монарх (по принципу рыцарей круглого стола) был лучшим среди равных, то есть, по сути, принцип военного вождя, перешедший от родоплеменного строя, возвышение королей над остальным дворянством и создание общего дворянского сословия с уменьшением значения разницы разных титулов ведет к формированию общей структуры уже не как владельцев и правителей отдельных территорий, а как военного сословия на службе короля. К тому же короли все меньше начинают рассчитывать на приводимые дворянами ополчения, и все больше появляется профессиональных войск наемников. Наемники служат не за честь, а за деньги. Это упрощает общение с ними – минимум гордости, максимум послушания. Да и, учитывая все повышающуюся роль профессиональных наемников в войнах, они становятся более значимыми и более сильным звеном, чем вчерашние крестьяне, которым барон выдал мечи и толком не научил даже ими пользоваться. Разношерстное, кое-как вооруженное ополчение, которое бралось в основном для прикрытия отступления тяжелой рыцарской конницы и решения “неблагородных” задач, типа добычи фуража, осадных работ, охраны лагеря и т.п., для раннего средневековья такое войско было более чем подходящим. На фоне аналогичных возможностей и у противника и мало чем отличалось от толпы варваров, пришедших в набег под руководством своих вождей. Развитие рыцарства, как основной ударной силы, сводит сражения к конным баталиям, в которых пехота лишь вспомогательная сила. Но тот же процесс порождает замки: каждый рыцарь пытается обезопасить себя и свою семью, удержать свои владения, укрепляя свое жилище. Первоначальные дома, обнесенные крепким забором, постепенно превращаются в нечто более похожее на крепости, обрастая фортификациями. Такие укрепления уже несложно удерживать небольшому войску, даже против преобладающих в численности сил противника. А учитывая то, что рыцарь все же в первую очередь всадник, начинает расти значение пехоты. Не только пехотинцев как таковых, но и различных инженеров, строящих осадные орудия, создающих подкопы; с другой стороны, те же инженеры создают более укрепленные и защищенные замки. Пехота, в основном профессиональные наемники, обучаются ведению боя против тяжелой конницы, на вооружении появляются пики, алебарды и прочие средства, имеющие предназначение остановить лавину тяжелых всадников. Ну и, конечно, лучники и арбалетчики, способные поражать врага на расстоянии и не требующие для этого тяжелых доспехов, которые им только будут мешать. Изменяется тактика боя, а с ней и структура армии. Появляется целесообразность иметь не только вассалов, которые приведут свои войска, но и держать под рукой свое войско стражников, гвардейцев, как бы их ни называли. Короли начинают создавать профессиональные войска, подчиненные им напрямую и заботящиеся только о своей службе, а не об оставленном замке и проблемах с ним связанных. Кроме всего прочего, профессиональное войско становится неплохим аргументом в спорных вопросах отношений с крупными вассалами. Изначально зародившись как недворянская наемная стража, подчиненная королю, эти войска постепенно начинают вытеснять значение рыцарского ополчения, и дворяне начинают сами переходить на службу в эти военные отряды. Под понятием “служба королю” все больше и больше начинает пониматься не “прийти со своими крестьянами на поле боя”, а отправить своего сына в королевский полк на службу.
Процесс унификации затрагивает все больше областей общественных отношений. Помимо стандартизации войска и общей унификации дворянского сословия, королю становятся все более нужны деньги для содержания этого войска. Чеканка монеты, конечно, позволяет наштамповать столько золотых, сколько золота может добыть король. Но этот ресурс все же ограничен, а “разбавление” золота другими металлами приводит к падению ценности таких монет, что было ярко доказано еще во времена античности. Королю нужны доходы и приток золота в казну. Доходы – это налоги. Основной заботой монархов становится изыскание, на что бы еще наложить налог, да так, чтобы не вызвать этим бунт. Требуется развитие торговли как основного источника дохода. В более ранний период натуральное хозяйство и доход с подвластных поселений обеспечивали все нужды рыцарей вплоть до королевского двора, а дополнительные расходы могли обеспечить война и трофеи с нее либо обложение данью проходящих мимо торговцев. Но чтобы торговцы ходили, им нужно чем-то торговать, при условии минимальных запросов и натурального хозяйства объем торговли сводится к минимуму. Для развития торговли нужно развивать экономику. То есть нужно производство и нужны имеющие деньги потребители. Производство сельхозпродукции, конечно, является принципиально основным, но так как примерно одинаковые продукты производятся в большинстве ближайших мест, то спрос на них не сильно велик. Торговля зерном с дальними странами, конечно, имеет смысл, но упадок технологий земледелия тоже сводит такие возможности к минимуму, а частые неурожаи скорее принуждают закупать зерно, что тоже бывает не всегда возможно.
Нет, конечно, международная торговля существовала и в Средние века, и даже достаточно активно велась. На примере тех же русских княжеств, поставлявших меха и янтарь (и некоторые другие товары), основным торговым партнером была Византия. Север Европы, на котором еще оставались леса, имел схожие товары, Британские острова производили шерсть и добывали олово, Франция выращивала виноград, другие земли имели свои товары, которые добывались или производились у них и пользовались спросом в других землях. Но раннее Средневековье все равно ознаменовалось значительным спадом торговли в сравнении с античным временем. Уже несколько позже та же Британия начинает выращивать овец с большей целенаправленностью на производство шерсти, а не только на собственные нужды. Происходит унификация производства. Но чтобы она произошла, требуется социализация (в плане объединения) источников производства, а это становится возможным только в случае целенаправленной организации скупки производимых товаров их переработчиками или купцами, готовыми отвезти товары в другие области или страны. Следовательно, организуются первые мануфактуры, которые ту же английскую шерсть перерабатывают в шерстяную ткань, более удобную для транспортировки и более выгодную для продажи. Изначально мануфактуры организуются скорее как распределение заказов купцами между частными ремесленниками, что происходит как раз через создание и развитие гильдий. Только позже производства начинают усложняться и собираться под одной крышей с распределением труда между разными работниками. Но возможности к этому уже появляются.
Монархи средневековья идут по стопам античных империй, не только укрепляя свое положение среди своих вассалов и соседей, но и, напрямую восхищаясь величием древних империй, предпринимают попытки их возрождения. Священная Римская империя тому яркий пример, хотя ее возникновение далеко от раннего средневековья, не говоря уже об античности. Или предшествующее ей государство Каролингов, объединившее все земли современной Франции и часть соседних земель нынешней Италии и Германии. Попытки создания сверхдержав своего времени предпринимаются, но во многом они нестабильны и, в особенности в ранний период, с учетом высокого уровня феодальной раздробленности, достаточно номинальны и условны. Под влиянием знаменитых вождей, объединяющих своих вассалов, происходят крупные завоевания и присоединения больших территорий. Но после их смерти наследники зачастую не в состоянии удержать не только новые владения, но и в старых начинается смута и раскол. Созданные государства распадаются или оказываются завоеванными новыми вождями соседних народов, которые сплотили вокруг себя свои племена. Все изменяется лишь с общим укреплением централизованной королевской власти, когда значение отдельно взятого лидера-вождя и вопрос преданности его последователей начинает играть меньшую роль, чем понятие целостного государства, в рамках которого могут меняться династии или возводиться на престол короли-марионетки, но страна будет оставаться единой, как минимум в более-менее целостных рамках.
Главный плюс, которого достигают короли в своих попытках укрепления власти, состоит в том, что власть в достаточной степени обезличивается и устанавливается новый подход в психологии общества и государства – подход, который был свойственен тем же Анучинским империям. Племенное деление и вождизм отходят в сторону, уступая место сословным отношениям в рамках государственного образования, которое становится не “вотчиной королей”, а самоценной структурой, к которой приписываются сословия, действующие в его рамках. Зачастую это происходит через подавление пытающихся обособиться более сильных или более независимых по духу вассалов, через внутренние конфликты и войны, которые уже можно назвать гражданскими или все еще межплеменными, междоусобными войнами.
Но суть одна: разноплеменная группировка, объединенная на определенных территориях, постепенно превращается в единый народ. Древляне, кривичи, вятичи и прочие племена становятся русскими; франки, готы, галло-римляне становятся французами. Наиболее важным событием данного процесса становится переход от военного объединения к экономическому: превращение военных союзов племен в экономически связанные территориальные государства. Племенная принадлежность может еще сказываться и даже играть значимую роль в плане межличностных отношений, в плане родовой гордости и в плане социальных отношений, но это уже отношения внутри целостной структуры, которая формируется на основе территории и экономического единения и взаимосвязи этой территории, а не на основе племенной принадлежности.